http://obivatel.com/artical/56.html

http://obivatel.com/artical/21.html

http://obivatel.com/artical/80.html

http://obivatel.com/artical/131.html

http://obivatel.com/artical/164.html

http://obivatel.com/artical/187.html

http://obivatel.com/artical/233.html

http://obivatel.com/artical/244.html

http://obivatel.com/artical/280.html

http://obivatel.com/artical/302.html

http://obivatel.com/artical/324.html

http://obivatel.com/artical/361.html

http://obivatel.com/artical/382.html

http://obivatel.com/artical/397.html

http://obivatel.com/artical/423.html

       

Есть особая категория людей, которые проповедуют страстную любовь к животным, а потому держат у себя дома неимоверное число собак и кошек. Но как любовь человека к человеку может быть как нормальной, так и патологической, так и любовь к животным может быть патологической. Это называется синдромом коллекционера животных, причем страдающие им приносят своим любимцам гораздо больше вреда, чем пользы, и их часто обвиняют в жестоком обращении с животными. Не так давно в Москве прогремела история Виолетты Черенкевич, которая стала угрозой не только для погибающих в крошечной квартире от скученности, болезней и истощения собак и кошек (их было примерно пятьдесят), но и для соседей, которые изнемогали от вони, грязи и шума. Здесь я не буду повторяться, а познакомлю читателя с этим синдромом на хрестоматийном примере Викки Киттлз. В 1993 году полиция и офицеры службы контроля за животными штата Орегон обнаружили в школьном автобусе, в котором она жила, 115 собак, 4 кошки и двух цыплят; все они были в крайне тяжелом состоянии – истощенные, с облезшей шкурой, кишащие паразитами, больные. В автобусе стояла жуткая вонь, без противогаза туда было невозможно войти, весь пол запачкан экскрементами. Одну павшую собаку вскрыли ветеринары и обнаружили, что она умерла от длительного голодания – на ее теле не было ни унции жира, а в пищеварительном тракте – ни следа еды. Ранее Викки Киттлз жила во Флориде, и там полицейские, вызванные соседями, нашли в ее доме бесчисленное множество исстрадавшихся собак и кошек, а в задней комнате – еще и двух лошадей. Киттлз приговорили к семимесячному сроку заключения, всех животных у нее отобрали, но, выйдя из тюрьмы, Викки была готова снова и снова собирать животных.

Викки – типичный злостный коллекционер животных, но далеко не единственный. Вот еще на вскидку подобные примеры. Соседи пожилой дамы, обеспокоенные тем, что давно ее не видели, попросили представителей местных властей к ней зайти. Чиновники во время визита обнаружили старуху, которая не в состоянии была подняться с постели, и пятьдесят больных кошек, сорок восемь из которых пришлось из гуманных соображений усыпить в местном приюте. Дом был похож на свинарник, в нем невозможно было дышать из-за вони.

Двух дряхлых сестер нашли в окружении двухсот умирающих и мертвых кошек и одной дохлой собаки. Некая пожилая женщина якобы разводила померанцевых шпицев; когда работники приюта пришли их забирать, то обнаружили двадцать совершенно истощенных и больных песиков со страхом в глазах, некоторых из них спасти так и не удалось, несмотря на квалифицированную ветеринарную помощь.

Особо выделяют так называемых «леди-кошатниц». Обычно это  старые девы или вдовы, которые все свое время и все деньги тратят на «внешних» кошек, целые орды которых они кормят вне стен своего дома, и  кошек «внутренних», которые живут вместе с ними в комнатах, обычно в диком беспорядке, грязи и крайней бедности. Эти женщины отличаются особой эксцентричностью, никого к себе не пускают (не только санитарных инспекторов и полицейских, но и электриков и водопроводчиков, так что часто сидят без электричества и воды) и  втайне от соседей рыскают по окрестностям в поисках кандидатов на спасение.

Как отличить коллекционеров животных от истинных их любителей? Можно нарисовать портрет типичного коллекционера животных. Это немолодая одинокая женщина с неудавшейся личной жизнью,  озлобленная, которая тем не менее внешне обычно производит впечатление вполне интеллигентной. Она достаточно хитра, и мало кто, кроме самых близких соседей, догадывается, что творится у нее в квартире за закрытыми дверьми. А в ее доме бывает страшный беспорядок: при таком количестве животных при всем желании невозможно содержать комнаты в чистоте, а желания обычно нет; к тому же коллекционирование животных часто сочетается с синдромом Плюшкина – то есть собиранием различных совершенно ненужных вещей, тряпочек и веревочек, которым место на свалке. Шапочные знакомые такой дамы иногда действительно думают, что она занимается благородным делом - спасает бродячих животных, или верят, что она владелица питомника. Она одержима идеей помогать животным, как она это понимает, но скрывает от окружающих, сколько их у нее и в каких условиях они живут. Собирание животных превратилось у нее в неодолимое стремление, с которым она не в силах бороться; она добывает их всеми возможными способами, в том числе и незаконными – бывает, просто их ворует. «Коллекционерша» держится отчужденно, с людьми старается контактировать как можно меньше, ее одиночество усугубляет ее зависимость от животных. С соседями, доведенными до отчаяния лаем и вонью, она обычно конфликтует,  подозрительность ее часто доходит до степени паранойи: она убеждена, что соседи следят за ней и «натравливают на нее власти» (что, кстати, часто бывает справедливо). Несмотря на громкие декларации, ее «любовь» выглядит странно: она держит своих питомцев впроголодь и не лечит их, утверждая, что все ветеринары – сволочи и за деньги только губят животных, а она сама пользуется народными средствами или исцеляет их экстрасенсорно. На самом деле ее страстная привязанность  оборачивается стремлением к власти  - она должна контролировать все стороны жизни обитателей своего дома, а потому она часто вообще не прогуливает своих собак, а если и гуляет с ними, то редко и мало, так что естественные потребности они отправляют прямо в доме. Она убеждена – и убеждение это бредовое, потому что она существует в отрыве от реальности, - что живущие у нее собаки и кошки здоровы и счастливы, хотя с первого же взгляда на них явно видны признаки неблагополучия. То есть «любовь» такой фанатки оборачивается тем, что ее питомцы голодают и мучаются от жажды, заперты в тесных грязных помещениях или клетках, лишены прогулок, должного ухода и даже человеческого тепла – потому что хозяйки на всех не хватает. Они живут в постоянном стрессе. Ни при каких условиях «коллекционерка» не согласна расстаться со своими любимцами; даже когда она сама заболевает, она не хочет отдавать их в хорошие руки. «Им же там будет лучше», - говорят ей. «Но они же меня так любят! Без меня им будет плохо!» - вот стандартный ответ. Она не замечает страданий своих жертв и никогда их не усыпляет; когда они умирают, она считает их смерть естественным событием и часто не может себя заставить расстаться  с их трупами. Бывали случаи, когда в домах коллекционеров находили обгрызенные тела павших животных – ими питались их пока еще живые товарищи. Остановить таких собирателей невозможно; если власти конфискуют животных, то они начинают все сначала в другом месте. Конечно, это психическое отклонение, хотя психиатры обычно затрудняются ответить на вопрос о том, к какому классу душевных расстройств его отнести, и ту же самую Викки Киттлз надо было бы отправить не в тюрьму, а на принудительное психиатрическое лечение.

В Америке, где хорошо действует служба контроля над жизнью животных, такие «любители» чаще всего селятся в сельской местности, где они меньше обращают на себя внимание. У нас же почти все известные фанатки такого рода проживают в городах, в маленьких квартирах, на виду у взбешенных соседей. Они ходят в мятых платьях, покрытых шерстью, и с пеной у рта отстаивают свое право держать у себя столько собак и кошек, сколько пожелают.

Коллекционерами животных не рождаются, а становятся. Обозленная на весь белый свет, потерпевшая фиаско в личной жизни, с неудовлетворенными инстинктами женщина, отличающаяся к тому же нестабильной психикой, находит себе отдушину в виде живых существ, которые живут у нее дома и число которых она всеми способами старается приумножить. Иногда это происходит после какого-нибудь особо травмирующего события. Обычно становление синдрома идет двумя путями: либо фанатка до возникновения отклонений разводила собак или кошек и начинает свою коллекцию с питомника, либо забота  о бездомных собаках и кошках перерастает в нечто большее, и женщина берет их к себе в дом во все возрастающих количествах. Начало обычно бывает довольно безобидное, и ничто не предвещает, во что выльется это увлечение.

Только не надо путать истинных любителей животных с такими болезненными фанатами. Человек, который подбирает животных из бескорыстной любви к ним, делает это в первую очередь ради них (и для себя, конечно, тоже – это удовлетворяет его внутренние потребности). Он думает о том, как будет лучше животным. Люди, которые содержат приюты для бездомных животных, обычно рады любой помощи посторонних, охотно пускают их на свою территорию и с радостью отдают своих воспитанников в добрые руки. Таких частных приютов у нас немало, и живут они, едва сводя концы с концами, в основном на чистом энтузиазме, иногда им помогают благотворители, но этого все равно не хватает. Я восхищаюсь такими людьми; это очень трудное и неблагодарное дело, к тому же требующее огромных материальных затрат. Настоящие подвижники, движимые истинной любовью к братьям нашим меньшим, они обычно рады любой помощи посторонних. Пусть иногда они кажутся чудаками, но они действительно умеют любить и чужую боль чувствуют, как свою собственную. Можно спорить о том, хорошо это или плохо, но общество от существования таких личностей выигрывает. Не говоря уже о собаках и кошках.